Три часа я сидел на скамейке и не двигался. Я уже не чувствовал ни рук, ни ног. Даже тяжелый вздох или малейшее движение порождали крик дедушки:
— Не двигайся! Ровно сиди!
Одел он меня в кофту моей бабули и ее праздничную юбку. На голове ее любимая косынка, а в руках – букет ромашек. Весь этот спектакль устроил мой дед, обычный технарь, который за всю жизнь не проявлял и намека на романтику. Только повзрослев, я понял, насколько тонкой и хрупкой натурой он все-таки был.
Мне таким, как он, не стать, как бы я этого не хотел. Не скрою, дед был чудаком. Он получил два высших образования, путешествовал по Украине и даже какое-то время заведовал кафедрой в одном престижном институте. Он говорил только на украинском языке и никогда не уезжал за пределы родной страны.
Дед не видел моря. Он не любил телевизор, отдавал предпочтение толстым книгам и научным журналам. С утра до ночи он возился в саду и огороде, нравилось ему это занятие. Иногда старичок слушал старые пластинки и вспоминал свою молодость.
Он безумно любил свою жену, то есть мою бабушку Шуру. Он часто делал ей сюрпризы и писал для нее стихи. Когда бабушка уходила на дачу, дед всегда ждал ее на крыльце. Увидев силуэт любимой женщины, он начинал бить в бронзовую ступку, чтобы бабушка Шура не задерживалась, мол, любимый муж дома заждался.
От дачи к дому дед соорудил специальные откидные сидения, чтобы бабушка имела возможность передохнуть. Иногда его старания были даже чрезмерными, но старушка ценила заботу супруга.
Как-то бабушка варила варенье в огромном тазу и замечталась, мол, как бы было хорошо, если бы была крышка к этому тазу. Дед сразу взялся за воплощение мечты. Он выпросил у соседа стальной лист и неделю выпиливал из него круг старенькой ножовкой. Сам отполировал и ручку прикрутил прочную. Вы бы видели глаза бабушки, когда она увидела этот презент, правда, поэксплуатировать не смогла – спартанский щит весил больше бабушки Шуры.
Дед сначала загрустил, а потом решил соорудить над потолком конструкцию, которая будет поднимать и опускать крышку. Бабушка отговорила его от этой хитрой затеи, слава Богу.
Приближался день рождения бабушки Шуры. Дед придумал ей подарок – картину решил нарисовать большую. Хочет сюрприз сделать – пришлось мне позировать. Честно признаюсь, художеством он раньше никогда не занимался. Он не боялся сложных путей, тем более, если дело касалось его любимой Сашеньки.
Рисовал дед картину почти месяц, а я позировал каждый день по три часа. Мне кажется, он бы и дольше заставлял меня сидеть в одной позе, но освещение плохое. Наш романтик даже сам локацию соорудил – сделал скамейку из табуретов в нашем саду. После каждого сеанса художник уходил весь мокрый от пота, но с огоньком в глазах.
— Ну, посмотри. Красиво получается? На Шуру похожа?
Я всегда рвался к нему, чтобы побыстрее поглядеть на этот шедевр. Картина получалась красивая, чего уж там говорить. Бабушка точно будет счастлива, главное – успеть дорисовать до юбилея.
Я уже совсем взрослый, но часто вспоминаю эту картину. Очень жаль, что она не сохранилась до нашего времени, но я помню каждую деталь, каждый пиксель и травинку. Узнала ли себя бабушка Шура? Ну, не знаю… лицо на картине было закрыто полевыми ромашками, но наряд точно узнала.
Когда ей исполнилось 86 лет, она умерла. Мой дед-романтик остался один, снял и бронзовую ступку, и самодельные сидения на столпах. Не смог он выдержать разлуку – через месяц догнал свою Шуру.
